Олег Березин: «СУТЬ ЛЮБОГО БИЗНЕСА СОСТОИТ В ТОМ, ЧТОБЫ УМЕТЬ ДОГОВАРИВАТЬСЯ»
Интервью с Олегом Березиным, © Cinemaplex
Январь 2018 года
Накануне конференции Ассоциации владельцев кинотеатров CINEMAPLEX поговорил с председателем Совета АВК Олегом Березиным. Вопросов накопилось много, поэтому интервью получилось в какой-то степени программным, охватывающим целый ряд тем, которые активно разрабатывает Ассоциация.А отсюда, первые вопросы от CINEMAPLEX коснулись самой Ассоциации.
Олег Березин: Наша Ассоциация возникла не сверху. Это не было так, что я, Сережа Липов, Паша Поникаровский собрались и вдруг решили «забабахать» Ассоциацию. Если вы помните, история начиналась с Клуба предпринимателей как некоего «клуба по интересам». Не стоял вопрос о каком-то юридическом статусе — идея была в общении. Когда выяснилось, что весь клубок проблем, о котором мы говорим, навернулся вокруг кинотеатров этаким морским узлом, стало понятно, что тут колоссальное поле деятельности просто. До этого на наших конференциях в Красноярске, Краснодаре, Калининграде один день у нас был посвящен деловой программе, на второй предполагалось общение и прогулки по городу, чтобы посмотреть кинотеатры. После Калининграда все сказали, что одного дня мало, надо хотя бы полтора. Вот сейчас в Казани (с 1 по 3 февраля очередная конференция АВК – прим. CINEMAPLEX) у нас уже полтора дня деловой программы. Мы согласовываем программу, и народ уже спрашивает — «а мы успеем все это обсудить»? Проблема не в том, что мы не знаем, зачем собираться, а проблема в том, что мы уже переживаем, что не успеем обсудить столько вопросов, а ведь их надо обсудить прямо сейчас и нельзя отложить на июнь.
Причем, сейчас в Казани мы будем обсуждать не только текущие задачи-вызовы, но мы еще наметили для себя глобальные задачи, некоторые из которых мне очень нравятся.
В свое время в стране была провозглашена тема удвоения ВВП, которая в итоге не случилась, но мы сейчас подумали, что можно заняться темой удвоения посещаемости. Это в интересах и кинотеатра и, разумеется, всего рынка — и продюсеров, и чиновников, и дистрибьюторов. Вот, есть идея поставить задачу удвоить посещаемость кинотеатров. Мы же видим — уровень посещаемости в России относительно низкий, а значит, у нас есть некий потенциал роста. Он ограничен покупательской способностью, предложением рынка, инфраструктурой, но глобально интересно подумать, что нужно сделать, чтобы удвоить посещаемость за три года, за четыре. Какие действия для этого нужно совершить государству, чиновникам, нам, дистрибьюторам, продюсерам, телеканалам, онлайн-сервисам, Министерству связи и т.д. Вот, попробуем порассуждать на эту тему. Она в интересах всех, и вокруг нее можно сплотить много людей, включая независимых дистрибьюторов. И она нам нравится.
Переговоры — один из видов действия. Самое главное — сподвигнуть на действие. Поговорить — это уже хорошо!
Татьяна Лещинская: Расскажите об этой конференции в Казани.
Олег Березин: Это конференция Ассоциации владельцев кинотеатров, то есть в ней участвуют только члены Ассоциации. Членами Ассоциации могут быть и не владельцы кинопрокатного бизнеса, а просто хорошие, авторитетные профессионалы — только не более четверти от общего количества членов. Я не владелец кинотеатра, но я член Ассоциации, потому что я вхожу в эту квоту в 25%. Существуют правила вступления в Ассоциацию: в принципе, любой человек может зайти на сайт http://cinemaowner.ru/, нажать на кнопку «вступить в Ассоциацию», распечатать бланк заявления, заполнить это заявление. Кандидат должен получить минимум две рекомендации действующих членов. Причем, люди, которые дают рекомендации, будут нести некую моральную ответственность перед другими членами за человека, которого они порекомендовали — за его активную позицию, за его этическое поведение (а вопрос этики у нас как раз тоже будет обсуждаться).
После этого Совет Ассоциации из пяти человек принимает решение, принять человека или нет. Это не система автоматического приема. Совет может и отказать в приеме. Поэтому, каждый имеет право, но не каждому будет дано.
Конференция закрытая, потому что масса вопросов, которые будут на ней обсуждаться связаны со стратегией действий Ассоциации в нашем не всегда добром мире. Поэтому мы не хотим публиковать никаких результатов. Во-первых, все обсуждения, дискуссии, разные точки зрения — это кухня, не все разговоры на кухне могут выходить на публику. Они могут быть нелицеприятными — даже по отношению друг к другу, в силу каких-то причин. Не все надо публиковать.
Второй момент связан с тем, что в первую очередь все действия Ассоциации направлены на пользу ее членов. Это нормальная ситуация. Мы, конечно, за «мир во всем мире», но в первую очередь преследуем пользу членов Ассоциации. Это, все-таки, профессиональный союз. Если в силу каких-то причин то, что мы придумали полезно всем — отлично, всем повезло! Если мы придумали что-то, что полезно нам — то мы молодцы. Мы же учли опыт работы Киноальянса (это к вопросу пассивности всего остального рынка). Некоторые члены Ассоциации уже столкнулись с тем, что вдруг открыли для себя, что недостаточно просто вступить. Нужно делать какие-то усилия, нужно хотя бы час в неделю посвящать этому. Неважно, связано ли это с деятельностью рабочей группы, или с подготовкой какого-то документа, или с какими-то мыслями и т.д. Нужно делать. Наша задача — охватить этой деятельностью как можно больше людей, чтобы все понимали, что это сделали лично они.
Вы не представляете, какая была эйфория, когда в декабре, во время «новогоднего переполоха» с ЦПШ, люди реально увидели, как они своими руками сделали дело. Та правовая позиция, которую сформулировала АВК, была разработана членами Ассоциации с привлечением юристов - у нас был документ, шаблон протокола разногласий, правовое заключение, письмо и т.д. — это был конкретный результат, который получил каждый кинотеатр, трогал руками и использовал в своей работе.
Но при этом мы против того, чтобы делать его публичным, чтобы бездеятельные люди села Кукуйска не пользовались просто так этими трудами. Хочешь пользоваться трудами Ассоциации — участвуй в ее деятельности именно своей работой. Я в этом смысле человек принципиальный.
Татьяна Лещинская: За последние полгода количество членов Ассоциации увеличилось?
Олег Березин: Оно увеличивается, честно говоря, каждый день. У нас сейчас более 50 членов Ассоциации — это примерно 200 кинотеатров, 1100 залов.
Я вообще выступаю, будем говорить, этаким тормозом: все говорят, «давай, всех берем, надо увеличиваться, расширять представительство». Но я же помню Киноальянс — я говорю: «Нет, ребята, нас может быть немного, но мы должны быть деятельными, тогда нас станет много». Именно своим действием мы будем привлекать людей. 50 человек, которым не все равно, которые реально вовлечены в этот процесс, знают, чем они занимаются, чего они хотят и умеют договариваться между собой — это гораздо важнее, чем, если бы нас было 1200.
КИНО И ГОСУДАРСТВО
Татьяна Лещинская: Антон Малышев давал интервью Ивану Кудрявцеву, и в нем просвечивала основная мысль о том, что сейчас государство благодаря своему вмешательству в сфере кинофикации и в сфере финансирования госпродюсеров, получила определенные успехи (количественные и качественные) и почувствовало свою силу. И оно будет наращивать свое вмешательство и перетягивать одеяло на себя — у Фонда кино уже появилась конкретная задача по продвижению российского кино за рубеж. Возможно, что сюда будут брошены очень большие силы?
Олег Березин: Тем самым они окончательно убьют рынок. Когда с рынка уйдут все предприниматели, а на рынке останутся только «фондовские» кинотеатры, госпродюсеры и пара уполномоченных дистрибьюторов, рынка не будет.
Татьяна Лещинская: Если бы я повторила это тому же Малышеву, он бы мог сказать: «А разве это плохо? Посмотрите, как хорошо у нас получается».
Олег Березин: Чиновник несет свою функцию в определенно-временной отрезок времени. Завтра его переместили на другую работу — и весь процесс видоизменился, а то и совсем развалился. Но сейчас, к сожалению, государственная политика, состоит в замещении предпринимателя чиновником.
Сегодня так сложилось, что этот результат есть. Если бы не было Диснея (заметим, зарубежной компании) с ПОСЛЕДНИМ БОГАТЫРЕМ, и еще пары фильмов, то чудес бы не случилось. Вспомните, как летом все переживали по поводу доли российского кино. Я думаю, что интерес к российскому кино — долгосрочная тема, но это не результат деятельности государства.
Это результат того, что рынок пока еще развивается. Вспомните, когда у Фонда кино первая модель поддержки была основана на безвозвратных деньгах, она ничему не способствовала. Когда замаячила тема возвратности средств и ответа за результат, посмотрите, сколько с рынка ушло чуши всякой. По крайней мере, в прокат не выходит откровенной лабуды . Глобальные игроки научились работать на свою целевую аудиторию. Мы с вами прекрасно понимаем, что кино для тинейджеров в кинотеатре работает плохо, потому что тинейджеров мало. Не потому что они кино не любят, но их физически мало, поэтому их мало и в кинотеатре. Значит, нужно снимать для старшего поколения ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ, а для «детей Путина» - 10-12-летних — ПОСЛЕДНЕГО БОГАТЫРЯ. Дети приведут родителей, которые уже умеют ходить в кино.
Это, реально, сочетание многих факторов, в том числе и того, что Голливуд, молодец, перекормил всех своими франшизами.
Какие-то усилия государства, безусловно, способствуют развитию. Но, опять же, это должны быть сервисные усилия. Это, может быть, финансовое плечо для производства фильмов. Я не думаю, что тема с «фондовскими» кинотеатрами как-то сильно повлияла на рынок — скорее всего, только в отчетах чиновников. Глобально она мало повлияла. Глобально — это все-таки тенденции развития рынка.
10 лет назад, когда впервые появились онлайн-сервисы и множество телевизионных каналов, люди, которые производят и показывают кино, растерялись: где во всем этом место кинотеатру? Даже я выступал с лекциями «Когда умрут кинотеатры». Зачем, для чего ходить в кинотеатр, если я могу посмотреть все дома и бесплатно (тогда еще не было легальных сервисов)?
Рынок за это время пережил колоссальную трансформацию. Говоря о поддержке государства, стоит упомянуть усилия по борьбе с пиратством — это, действительно, серьезная помощь. Развитие легальных онлайн-сервисов также влияет, потому что люди понимают, что могут дома посмотреть сериал МОСТ, а в кино пойти посмотреть ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ. Но когда государство пытается по инерции, восхищенное, как им кажется, собственными успехами, приписать всё себе — это, мягко говоря, заблуждение.
Чиновникам кажется, что это они такие молодцы, а все остальные ничего не делают в этой стране, они не знают, как делать. Они хотят только бабло рубить, а мы такие бессребреники, пашем тут и день, и ночь, поэтому берем еще на себя функцию дистрибьютора, букера, оператора кинотеатров, продюсера, редактора и т.д.
Нормальная полоса развития рынка. Но то, что в долгосрочной перспективе это не имеет никакой эффективности — это очевидно. Чиновники не мыслят категориями на 20 лет вперед. Если говорить о чиновниках 20-летней давности (это получается чиновники из 1998 года), кого из них вы сейчас видите? Назовите хоть одного, который тогда что-то придумал такое, что мы до сих пор ему благодарны. Нет таких рузвельтов, и черчиллей, и де голлей, которых до сих пор вспоминают и благодарят. Де Голлю до сих пор говорят спасибо за французское законодательство в области кино.
Только предприниматель занимается экономическим развитием — не менеджер, не чиновник. Всё вокруг него крутится. Если предпринимательство уйдет из продакшена, если предпринимательство уйдет из дистрибуции, из кинотеатров — рынку конец, «кина не будет».
Даже если взять телевизионные каналы, которые развиваются по предпринимательской модели, они сегодня абсолютно другие: они определяют свою долю рынка, забирают свою аудиторию, экспериментируют и т.д. А госканалы только сидят и получают субсидии на распространение сигнала, за счет чего и живут. Люди, которые ими управляют, выступают не в функции предпринимателя, а в функции чиновника. Те же Антон Малышев или Владимир Мединский сегодня выполняют свою роль руководителя Фонда кино и министра культуры, то есть выполняют чиновничью функцию, которая может прекратиться в любой момент. И они это прекрасно понимают и держат в голове.
Татьяна Лещинская: Может, сама система отчетности, которая заключается в цифрах и экономических показателях, заставляет их брать на себя экономическую функцию, функцию предпринимателя?
Олег Березин: Предпринимательство — это деятельность, связанная с риском. А они действуют не как предприниматели, а как чиновники. Когда они видели летом, что со сборами что-то не так, и были бы такие гениальные, то сказали бы: «Ребята, не переживайте, у нас выйдет ПОСЛЕДНИЙ БОГАТЫРЬ, ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ, мы по ярдику, по полтора соберем — и всё будет, план выполним». Что ж они тогда задергались летом с этими пятью миллионами? Они очень испугались, что не выполнят план и начали эту волну. Вот показатель. Задним числом все талантливые. Если бы не было БОГАТЫРЯ и ДВИЖЕНИЯ ВВЕРХ, они бы пели другую песню — опять про врагов-коммерсантов, про саботирующие кинотеатры.
Да, безусловно, сегодня они будут рассказывать, какие они молодцы. Но это не они молодцы. Это рынок — молодец, это зрители — молодцы: они пошли и заплатили свои деньги, несмотря на текущий кризис в стране. Почему-то чиновники не говорят, что это российский народ — молодец: 8 миллионов сходило на один фильм.
Татьяна Лещинская: Если вернуться к этой мысли о функции чиновников, получается, что их задача достичь экономических показателей противоречит сервисной функции, о которой вы говорите. Должна быть сервисная функция, но из-за экономических показателей и результатов отчетности они вынуждены включаться в эту экономическую гонку?
Олег Березин: Ну, потому что они рискуют своим контрактом. Они прекрасно понимают, что пока будет поддерживаться хайп о том, какой чиновник эффективный, есть шанс, что он останется на своей должности. При этом, партия скажет — они пойдут «подымать кукурузу» в другом месте, и на следующий день забудут про это кино. Глобально вопрос об экономическом противоречии административной и предпринимательской моделей во все времена стоял.
Глобально это всегда договоренность сообщества, потому что, в конечно итоге, общество понимает, что именно предприниматель, который действует не в интересах сиюминутных показателей, а в интересах своих детей — двигатель прогресса. Любой нормальный предприниматель — не бизнесмен, это разные вещи — действует в интересах своих детей. Так устроен животный мир и человеческий. Причем, эти интересы не всегда состоят в том, чтобы озолотить своих детей. Целый ряд известных во всем мире предпринимателей оставили доллар своим детям, а остальное перевели в какой-нибудь фонд развития, потому что прекрасно понимают, что такое озолочение до добра не доводит. Обратите внимание, в нашей отрасли тоже есть владельцы кинотеатров, которые собственных подросших детей вовлекают в эту деятельность. Взрослое поколение предпринимателей вовлекает в бизнес своих детей, потому что мечтает, чтобы это стало их делом. То есть, их горизонт планирования жизни располагается дальше, чем даже очередной срок выбора президента. Они понимают, что их дети вырастут, и будут жить при другом президенте.
О ПРАВИЛАХ И УПРАВЛЕНИИ
Татьяна Лещинская: Когда мы с вами говорили о регламенте проверок передачи данных в ЕАИС (см. комментарий в публикации о судебном разбирательстве — прим. Cinemaplex), вы говорили об улучшении законодательства. Но если все это регламентировать, прописать все подробности, учесть все темные пятна, не получится ли так, что мы своими руками расширим роль государства в ситуации контроля и надзора за частным бизнесом вместо того, чтобы постараться это государство отодвинуть подальше?
Олег Березин: Здесь уже другая тема. Роль государства состоит в установлении определенных правил, полезных для общества, и в его интересах.
Татьяна Лещинская: Не логично ли было бы упразднить плохие правила, отменить их вообще, а не исправлять?
Олег Березин: Их надо как раз улучшать. Общество не может жить без правил. Мы всегда о чем-то договариваемся — либо друг с другом, либо соглашаясь, что есть закон, и мы его чтим. Вопрос в том, что правила должны быть разумными, и в них не должно быть карательных функций. Мы все понимаем, что билеты надо учитывать, воровать плохо. Мы об этом договариваемся. Вопрос в том, что разрабатывая правила учета билетов, мы должны оговорить максимум прозрачных ситуаций, сократив роль творчества для государства, чиновников, до минимума. Мы говорим, вот правило — никакого творчества. Просто правила должны быть четкими. Если есть ответственность кинотеатра, который не может проверить достоверность корректной работы модуля, значит, должна быть введена норма, при которой эта ответственность исполнима.
Как кинотеатр получит эти гарантии? Мы же хотим, приходя в магазин, покупать легальную водку, потому что не хотим отравиться. И мы говорим: «Государство, ты, давай, контролируй качество этой водки, а то мы тут понакупим, чего не знамо, и умрем». Мы полагаемся на государство, что оно проверило эту водку, наклеило на нее марочку, значит, она легальна и ее можно пить с любимой девушкой.
То же самое и здесь: мы покупаем модуль, мы должны быть уверены, что покупаем честный модуль, за который нам потом не придется краснеть. Если у нас случается объективный форс-мажор, почему кинотеатр должен быть в ответе? Почему кинотеатр должен отвечать за то, что оторвался провод интернета, что Билл Гейтс снова обновил свой Windows, и все зависло?
Ограничение взаимной ответственности должно быть четким. Если мы говорим о том, что данные из ЕАИС по закону дистрибьюторам предоставляются только в таком виде, чтобы они имели доступ к своим проектам и что-то могли видеть в общем виде, то почему они получают детализацию, которая не предусмотрена постановлением? Что в результате дает дистрибьютору еще один кнут для воздействия на кинотеатры.
Если мы говорим о каких-то штрафах, то они должны быть соразмерны. Даже в ПДД пересечение двойной сплошной разделили: если мы поехали по встречной полосе — лишение прав, если развернулись через двойную сплошную, то штраф в полторы тысячи рублей. Потому что понятно, что это разные ситуации. А в нашей ситуации получается, что мы везде «едем по встречке». Кинотеатр словно выскочил на встречную полосу и мчится навстречу дистрибьюторам, продюсерам, чиновникам и т.д.
Вот вы говорите — должны быть правила, или нет? Это хороший вопрос. Есть правила дорожного движения — вот представьте, что бы было, если бы их не было. Мы договорились, что на красный ехать нельзя, все это знают, и можно быть уверенным, что сосед сбоку не поедет на красный, поэтому мы спокойно пролетаем перекресток на свой зеленый. Правила существуют, и они необходимы.
Татьяна Лещинская: Правила нужны во всем, что касается жизни и безопасности граждан, но правила, которые вводятся в административные кодексы настолько широки, что…
Олег Березин: В последнее время, очевидно, что развилась такая тенденция — чиновники взяли на себя все предпринимательские и менеджерские функции. Это вообще глобальная проблема российской экономики. Я сейчас на эту тему пишу работу, связанную с выдавливанием чиновниками предпринимателей из всех сфер. Нам государство сейчас предъявляет даты релизов, возрастные ограничения, ответственность за билеты; государство «расчищает» даты выхода фильмов, рассказывает, сколько и кому чего показывать…
Всё это задачи индустрии, которая должна между собой договариваться.
О ГОСУДАРСТВЕННОМ КИНОПРОКАТЕ
Татьяна Лещинская: А вам не кажется, что государство начинает формировать государственную сеть кинотеатров, которая сейчас закладывается в рамках кинофикации по линии Фонда кино? Нет ли у вас ощущения, что в перспективе эти модернизированные кинотеатры могут стать государственной сетью?
Олег Березин: Это вообще отдельная тема. Само по себе нет ничего страшного, если она станет государственной сетью. Ради бога. Если в библиотеках и домах культуры стоит оборудование, и иногда там показывают кино, и этим управляет муниципалитет (все-таки, не государство, это не федеральная, а муниципальная собственность) — да ради бога.
Но есть случаи, когда возникает ситуация выдавливания предпринимателя через эту программу Фонда кино. Предприниматель показывал 5-10 лет кино в каком-то местном ДК на основе договора и приучил людей ходить в кино, раскрутил эту историю. Потом приходят муниципалы и говорят: «Спасибо, но теперь мы возьмем денег у Фонда кино, купим сами оборудование и будем без вас киношку крутить».
Татьяна Лещинская: Помните, в одном из интервью вы приводили пример, как в Краснодарском крае построили муниципальный кинотеатр напротив частного, и, таким образом, частный оказался в неблагоприятной конкурентной ситуации?
Олег Березин: Это еще одна грань проблемы. Для меня это, скорее, пока научный интерес: как программа Фонда кино влияет на конкуренцию действующих коммерческих кинотеатров. Расширение программы до городов в 500 тысяч было нонсенсом. Потому что в городах с населением больше 100 тысяч кинотеатр — это коммерческая история.
Вопрос не в том, что государство создает очередное карманное предприятие, а в другом (и это, опять же, касается глобальной экономики) — когда за счет государственных бюджетов создается актив, который потом аккуратно приватизируется.
Проблема не в том, что государство создает государственную сеть. Вот если бы оно создавало за счет бюджета коммерческую сеть, это было бы проблемой. Если оно за счет бюджета создает социальную историю, например, в городах, где коммерчески невыгодно создавать кинотеатры — почему нет?
Татьяна Лещинская: В городах с населением в 500 тысяч уже можно говорить исключительно о коммерческом интересе?
Олег Березин: Пятисоттысячники — это коммерческие рынки, куда государство не должно выходить коммерческими кинотеатрами. Государство может поставить оборудование в ДК, чтобы ДК показывало программу «100 лучших российских фильмов», но не заниматься коммерческой деятельностью.
ПРО ОНЛАЙН-НАЦЕНКУ И ПРОГРАММЫ ЛОЯЛЬНОСТИ
Татьяна Лещинская: Дистрибьюторы, желая включить онлайн-наценку в разделение долей 50 на 50, идут в русле того, что происходит в мировом процессе. В Китае в 2017 году дистрибьюторы делили эту наценку пополам. Сейчас в России у нас происходит то, что в других странах уже решено — решено в пользу разделения этой наценки. Может быть, в этом нет ничего страшного, почему все так бьются?
Олег Березин: Бьются по двум причинам. Во-первых, ответственность за долю онлайн-наценки кладут не на те плечи, не по адресу. Если дистрибьютор хочет получать какую-то долю, он должен напрямую разговаривать с оператором онлайн-сервисов и решать с ними этот вопрос. При чем здесь кинотеатры?
Во-вторых, возникает еще одна проблема в сформированных сегодня условиях новых договоров ЦПШ и, думаю, других дистрибьюторов. Там так коряво все написано, что получается, что кинотеатр отвечает за действия тех, кто перепродает этот билет, не имея с ним никакого договора. Если в кинотеатр пришла бабушка, купила билет за 300 рублей на премьеру какого-то фильма и перепродала его на Авито за тысячу рублей по миллиону причин (в принципе, она имеет право), то по тексту договора получается, что кинотеатр должен с ее нетрудового дохода поделиться с дистрибьютором. Как кинотеатр может влиять на такое?
Можно понять, когда есть договор с «Рамблер/Кассой», по этому договору можно разговаривать, но что делать в ситуации, когда кинотеатр не может влиять? Другое дело, если у него заключен агентский договор с посредником, то есть, когда агент реализует билет в кинотеатре, за это получает вознаграждение. Тоже возникает вопрос, почему агент должен делиться своим вознаграждением? Билет стоил 300 рублей, его продали за 330 рублей, агент получил свою долю — так это же к счастью агента, а не дистрибьютора.
Это та же история, когда банк получает комиссию за эквайринг — обработку банковской карты. К примеру, продали билет по кредитной карте, банк взял свою комиссию, получается, банк участвовал в этом деле, поэтому с него тоже надо брать эти деньги?
На сегодняшний момент новый договор ЦПШ настолько безграмотно написан, что в эту полную стоимость билета, которую они попытались оговорить, можно привернуть еще услуги платного туалета в соседнем здании, продажу попкорна и т.д.
Моя позиция состоит в том, что стороны обо всем должны договариваться. Можно договориться и про онлайн-наценку, только надо разговаривать — предъявлять друг другу аргументы, и обсуждать, и к чему-то приходить. Суть любого бизнеса состоит в том, чтобы уметь договариваться — с продавцом, покупателем и т.д.
Татьяна Лещинская: Вам же известно, как в США организованы программы лояльности, льготы, программы вроде Moviepass, комплексные абонементы — это тоже результат договоренностей?
Олег Березин: Все сложно, все неоднозначно, но опять же сводится к тому, что участники рынка должны договориться между собой. Все садятся и договариваются. Тот же Moviepass, с одной стороны, вроде бы лишний посредник в этой истории, в этой нелинейной системе ценообразования, но, в принципе, все понимают, что это работает на увеличение количества зрителей.
Татьяна Лещинская: У Moviepass уже два миллиона подписчиков.
Олег Березин: Есть некоторые правила распределения. Но это договоренность, а не ультиматумы одной стороны в адрес другой, которые в конечном итоге ведут к желанию минимизации. Приходит Moviepass на рынок, предлагает какую-то свою бизнес-модель. Дистрибьюторы говорят: «Минуточку, у нас есть такой-то интерес, давайте разговаривать». Садятся и договариваются.
В США кинотеатры даже платят за доставку копий им. И эта схема работает. А у нас в России не платят. Устоявшийся рынок способствует тому, что все между собой общаются, все конкурируют, но при этом все договариваются. У нас система построена по принципу «кто ближе к телу, тот и прав». Надо было Минкульту пропихнуть постановление по ЕАИС — пропихнули в своих интересах. И особо Минкульт ни с кем об этом не дискутировал. Надо было Минкульту пихнуть про 5 миллионов — пихнули. Получили общественный резонанс. И то, я думаю, спасибо выборам, которые вовремя у нас планируются — тем самым идея про 5 миллионов оказалась предложенной политически несвоевременно. Объявили бы в следующем году, думаю, чиновникам было бы легче. Им же тоже надо докладывать.
Вот сейчас эти 3%. Я тут послушал нашего министра культуры, который говорит: «А кинотеатры … вообще все зарубежным компаниям принадлежат». Очевидно, что человек не знает, как устроен рынок. С какой-то натяжкой еще можно сказать, что у «Каро» есть иностранные инвесторы, но я не знаю то множество кинотеатров, которые принадлежат иностранным компаниям, о которых говорит министр.
Он говорит: «Вот пусть кинотеатры платят 3%». А что такое «кинотеатры платят 3%»? Будет как с РАО. Дистрибьютор скажет, что это не наша ответственность, это ответственность кинотеатров, поэтому отдайте нам наши 50%, а вот со всего остального платите за онлайн-наценку, платите РАО, Минкульту эти 3% и т.д. Дистрибьюторам нет дела. В принципе, они же сейчас так и говорят про онлайн-наценку: «Ребята, нас здесь ничего не интересует, отдайте нам наши 50% — и все, мы уйдем».
А как вы будете трясти деньги с той бабушки, которая на Авито билет продала — это ваши проблемы. Вот позиция. Она не равноправная, я за то, чтобы это был диалог равноправных сторон. Задача всей Ассоциации в целом — это борьба за равноправие.
Татьяна Лещинская: А вам не кажется, что здесь методологически не приходится говорить о равноправии? Поскольку есть монополия в виде авторского права?
Олег Березин: Это мы уже подходим к деятельности другой рабочей группы АВК (улыбается).
У нас уже такой клубок всех этих историй, что за какую ниточку не тяни, вылезают еще 2 или 3 или 10. На сегодняшний день на рынке сложилась ситуация, когда 5 дистрибьюторов контролируют 90% рынка — такая ситуация не правильна. У нас есть свои рецепты, как поправить это. Об этом мы как раз будем рассуждать в Казани. Это как раз те идеи, которые, я уверен, будут работать на пользу российского кино.
Татьяна Лещинская: Вот сейчас дистрибьютор к вам прислушался — вы, действительно, повлияли на ситуацию, а в плане того, чтобы повлиять на государство — вы уже готовы?
Олег Березин: Что значит — «повлиять на государство»? Если мы будем ходить с транспарантами «Давайте отменим прокатное удостоверение» — это же ни о чем. Такое, конечно, возможно, если не будет других инструментов (забастовки кинотеатров не запрещены законом — мы же не «Аэрофлот»), но у любой истории есть последствия, их тоже надо высчитывать.
Я могу сказать, что в какой-то момент этого новогоднего кризиса многие крупные кинопоказчики были готовы отказаться от проката ДВИЖЕНИЯ ВВЕРХ, если ЦПШ настаивало бы дальше на том, чтобы подписать новый договор до получения фильма, на таких безапелляционных условиях. Договор ведь был не на один фильм, а надолго.
Вся эта история с онлайн-наценкой выявила для дистрибьюторов очень интересную проблему — многие дистрибьюторы увидели «вдруг», что их базовые договоры подписаны еще в 2010—2012 годах, еще во времена пленочных копий. И весь договор пестрит «кинокопиями», «пленками» и т.д. Тогда еще и онлайна никакого не было. И вот мир уже ушел вперед, договор морально устарел, а никто и не заметил — есть договор, и есть себе…
На самом деле, забастовка — это силовой прием, поэтому не очень правильный. Только если начнут выкручивать руки. Но я за то, чтобы разговаривать. Формально и неформально — есть миллион путей. Я сторонник переговоров: если нет возможности говорить официально, то собираемся пить кофе и разговариваем о жизни, объясняем друг другу свою позицию, высказываем свои аргументы.
Важно договариваться, мы должны научиться договариваться. Это то, что мы разучились делать за последние 10 лет, поэтому у нас и возникла эта ситуация. У нас чиновники только декларируют, что готовы разговаривать. К примеру, у нас есть Ассоциация, есть Совет из пяти человек — почему бы не обсудить с кинотеатрами идею про 3%? Хотя бы позвоните и спросите: «А что вы думаете по этому поводу?»
Татьяна Лещинская: Я думаю, что пока вы сами к ним не выйдете со своими протестами и предложениями, добровольно они к вам вряд ли постучатся.
Олег Березин: Видимо да, но просто они так привыкли действовать. Чувствуют себя хозяевами, которые знают всё и за всех. Они не хозяева, а на самом деле — сервис. Мировой тренд, который работает вне зависимости от того, в России мы или нет, и в котором мы должны действовать в кинопрокатной отрасли: государство в данном случае — это сервис.
